Неточные совпадения
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и
смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что
маленький пригорок, там уж и козак).
— Ну, а если эта красавица обратит на него внимание, несмотря на то что он так ничтожен, стоит в углу и злится, потому что «
маленький», и вдруг предпочтет его всей толпе окружающих ее обожателей, что тогда? — спросил я вдруг с самым
смелым и вызывающим видом. Сердце мое застучало.
В то же самое утро, часу в 12-м, молодая дама сидела в одной из трех комнат
маленькой дачи на Каменном острову, шила и вполголоса напевала французскую песенку, бойкую,
смелую.
Тамара не сразу поехала в дом. Она по дороге завернула в
маленькую кофейную на Католической улице. Там дожидался ее Сенька Вокзал — веселый
малый с наружностью красивого цыгана, не черно, а синеволосый, черноглазый с желтыми белками, решительный и
смелый в своей работе, гордость местных воров, большая знаменитость в их мире, изобретатель, вдохновитель и вождь.
— Как что же? — перебил его Неведомов. — Поэзия, в самых
смелых своих сравнениях и метафорах, все-таки должна иметь здравый человеческий смысл. У нас тоже, — продолжал он, видимо, разговорившись на эту тему, — были и есть своего рода
маленькие Викторы Гюго, без свойственной, разумеется, ему силы.
Мать, недоумевая, улыбалась. Все происходившее сначала казалось ей лишним и нудным предисловием к чему-то страшному, что появится и сразу раздавит всех холодным ужасом. Но спокойные слова Павла и Андрея прозвучали так безбоязненно и твердо, точно они были сказаны в
маленьком домике слободки, а не перед лицом суда. Горячая выходка Феди оживила ее. Что-то
смелое росло в зале, и мать, по движению людей сзади себя, догадывалась, что не она одна чувствует это.
Передонов услышал за собой быстрые,
смелые шаги по мосткам, испуганно оглянулся, — Крамаренко поровнялся с ним и смотрел на него горящими глазами решительно и злобно, бледный, тонкий, как
маленький дикарь, готовый броситься на врага. Этот взгляд пугал Передонова.
Впоследствии Селиванов, уже будучи в славе, на московском съезде сценических деятелей в 1886 году произнес с огромным успехом речь о положении провинциальных актеров. Только из-за этого
смелого, по тогдашнему времени, выступления он не был принят в
Малый театр, где ему был уже назначен дебют, кажется, в Чацком Селиванову отказали в дебюте после его речей...
Широкие и
смелые замыслы и планы князя рухнули; рамки его сузились до мелкой придирчивости, до тирании, от которой в доме страдали все, начиная от
маленького поваренка на кухне до самой молодой княгини, в ее образной и опочивальне.
Пока он сам, своею волею, шел на опасность и смерть, пока свою смерть, хотя бы и страшную по виду, он держал в собственных руках, ему было легко и весело даже: в чувстве безбрежной свободы,
смелого и твердого утверждения своей дерзкой и бесстрашной воли бесследно утопал
маленький, сморщенный, словно старушечий страшок.
Когда весь этот
маленький эпизод закончился благополучно, мы все уселись опять и наш караван двинулся далее, растянувшись под каменистым берегом. Все мы были настроены как-то весело, и все обсуждали
смелый подвиг животного, сумевшего сохранить такое самообладание среди стольких опасностей.
Это была
маленькая, полненькая женщина, лет двадцати, стройная, чернобровая, всегда розовая и миловидная, но на лице и во всей фигуре ее не было ни одной крупной черты, ни одного
смелого штриха, на котором мог бы остановиться глаз, точно у природы, когда она творила ее, не хватало вдохновения и уверенности.
Странно было видеть и слышать, как этот
маленький человечек, голова которого едва виднелась из-за пюпитра, извлекал из инструмента такие мощные,
смелые, полные звуки.
— Быстрее,
Смелый! Быстрее, товарищ! — И смуглая
маленькая рука, выскользнув из-под полы косматой бурки, нежно потрепала влажную, в пене, спину статного вороного коня… Конь прибавил ходу и быстрее ветра понесся по узкой горной тропинке над самым обрывом в зияющую громадной черной пастью бездну…
Прошло более двух недель со дня моего приключения в горах. Кости
Смелого были, должно-быть, давно растащены стараниями голодных волков и чекалок; новый друг сменил в моем сердце погибшего коня. Алмаз сразу стал для меня незаменимым. Я гордилась им и лелеяла его. Конь был красив на диво и неспокоен, как настоящий дикарь. Я исподволь приучала его повиноваться мне и, странное дело,
маленькой руке подростка Алмаз подчинялся охотнее, нежели сильным заскорузлым рукам наших казаков.
Подобрав пестрядинные, домотканые штанишки, подтянув поясок и засучив рукава сарпинковой косоворотки,
маленький, пузатенький, но сильный и
смелый Васютка, сверкая исподлобья темно-карими глазенками и слегка переваливаясь с ноги на ногу, мерным неспешным шагом выступал на якимовских.
Эта же,
смелая, странно-уверенная в самой себе девочка как куклами распоряжалась сейчас большими и
маленькими приютками, чувствуя инстинктивно всю власть своего обаяния над ними.
Все знали из рассказов юной сербки о её далекой
маленькой родине, такой безобидной и дружественной, о
смелом и отважном
маленьком народе.
Ему всего дороже были в ее облике глаза, откуда блестели два брильянта, и
смелое очертание носа, тонкого, с
маленькой припухлостью кончика, в которой сказывался также восточный, немного татарский тип ее лица.
Но все-таки замысел был
смелый до дерзости. И в те месяцы (с января 1861 года до осени) я не попробовал себя ни в одном, хотя бы
маленьком, рассказе — даже в фельетонном жанре, ни в"Библиотеке", ни у П.И.Вейнберга в"Веке".
Как
маленькая голубая звездочка, терялась лампадка в живом и
смелом блеске огня, и было похоже на то, что уже наступил большой и светлый праздник.